Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Забавно)

Пустыня расскажет тебе о том, кто ты есть на самом деле...
(рекомендуется сначала пройти тест)

Мой результат

Total Eclipse, твой результат следующий:

Так ты относишься к прошлому:
Пну и пойду дальше

Так выглядит твоё внутреннее Я:
Темно-синее, очень глубокое, берега пологие, усыпанные острыми мелкими камушками.

Так ты поступишь со своей целью в жизни:
Подберу, пригодится.

Так ты поступишь с непредвиденными трудностями:
Проковыряю ключиком дырку))

Со своей девушкой ты сделаешь это:
Вот оно, счастье)) Полюбуюсь, поглажу, дам вкусного, захвалю, расцелую и пойдем вместе.
Пройти тест

@темы: От нечего делать

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Тяжелая выдалась смена, ни поспать, ни пожрать, неадекват толпами... Зато приходил красавец-алабай на прививку, сразу настроение поднялось. Я просто любовался, получил море удовольствия от общения с настоящим зверем. Когда-нибудь у меня будет такая собака. Воплощенное достоинство, в каждом движении дикая мощь... Похоже, любовь к большим животным и стремление приобщиться к их древней силе у меня в крови...

---

Новый взгляд на старых знакомых...

...Или просто образ ШЕ))

@темы: Линеечное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

...Сильная вещь, задумался. А вобщем-то, не знаю что и сказать. Пусть будет без комментариев...


Виктор Астафьев "ЗАКЛЯТЬЕ"

Саженец был крохотный. Одарка несла его, будто худенького цыпленка, и слышала, как царапались корешки об ладони.

Саженец Одарке дал дед с такими торжественными словами:

— Тоби, Одарка, сегодня, исполнилось семь рокив. Посады цю чэрэшню, и хай вона растет с тобой, бо человеку назначено садить, а не рубать.

Девочка сама копала ямку под черешню, долго копала. Наступая боязливо сморщенной ступней на ребро холодной лопаты, она ковыряла под окном заштопанную кореньями травы землю и впервые в жизни узнала, как нелегка земляная работа.

Дедушка сидел па завалинке. Из-под бровей наблюдал за внучкой. Когда ямка сделалась Одарке до колен, он сполз с завалинки, приосел, и заговорили в нем все его кости и косточки, ровно бы внутри деда потрескивал догорающий хворост.

Скрюченными пальцами дед бережно размял каждый комочек земли, выкинул из ямки срезанные узелки травы и взял саженец. На раздвоенном стволе саженца устало обвисали листья. Лишь один еще стоял заячьим настороженным ушком. Бережно, будто вышивальщица, дед узором расстелил нити корешков в ямке и, держась за тонюсенький стволик саженца, другою рукою разгребал и рыхлил землю, которую ловко кидала лопатой Одарка.

Девочка принесла воды в старой цибарке и осторожно, как велел дедушка, вылила ее под саженец, едва выставляющийся из земли.

Потом Одарка сидела рядом с дедом, смотрела на хиленький раздвоенный саженец и шибко сомневалась в том, что из такой «билыночки» вырастет большое дерево. Дед уверял, что черешня почитается на Волыни святым деревом, и в селе, да и во всей округе, существует древний обычай — не есть ягод черешни восемь лет, если умрет кто-то из родичей. Дед сам еще маленький посадил «маты цэй дытыны», и выросла она «пид нэбо», но он ни одной ягодки не съел: вот какая твердая вера в их роду. Так пусть же Одарка помнит это и чтит обычаи дедов и отцов.

— А дытына эта, — показал дед на росточек черешни, — хай будэ щастлывше своей маты. — Дед не сказал, что саженец был от той черешни, с которой никто и ни разу не ел ягод... Он молчал, и все вокруг молчало.

Солнце скатывалось за сады, зе дремные хаты. Унялся шум на селе. Дед и внучка сидели, прижавшись друг к другу, а перед ними неподвижно на хрупкой ножке стоял росточек, еще не сделавший и малого шажка к свету, но уже оговоренный людьми, уже окруженный верою, как забором.

Подлетела к саженцу запоздалая пчелка, неуверенно опустилась на него, прощупала хоботком единственный, через силу бодрящийся лист и унырнула в глубь сада, видимо, сообщать жителям улья своего о том, что появилось на свете новое деревце.

День за днем, год за годом росла черешня. Сначала она выпросталась из травы, потом коснулась веткою окна, потом выглянула из-под обвисшей кровли и поймала вершинкой теплый ветер, и от пьяного этого, солнечного ветра набухали на ветвях молодой черешни тугими девичьими сосками почки, и брызнуло деревце душистыми каплями цветов. И тогда поспешили пчелы и шмели к деревцу, перестали облетать его птицы, и люди больше не обходили его взглядом.

В конце мая на черешне робко высветились ягодки, всего несколько штук, и пошли наливаться соком. Ягоды так и просили сорвать их, взять на язык и отведать обжигающе- сладкого сока, и зубом попробовать, как еще гибка, как податлива косточка с незрелой сердцевиной.

Одарка потянулась к солнечным ягодам, сорвала одну и долго разглядывала ее, дивясь тому подвигу, который проделал маленький росточек, обратившись в плодоносящее дерево, дивясь настойчивости жизни, дивясь тому, что и сама она вроде этого деревца — вот-вот возьмется цветами, и парубки перестанут обходить ее взглядом.

— Нельзя! — Одаркина мать увидела на ладони девушки зоревую ягоду и швырнула ее.

Ягода светилась в траве угольком до тех пор, пока не истлела. Птицы, не ведающие человеческой веры и железных законов, склевали косточку той ягоды. Откуда было птицам знать, что в ту весну навсегда покинул хату старый дед, увенчанный во многих военных сражениях.

Восемь лет цвела и роняла под окном спелые ягоды черешня, уже поднявшаяся выше дома. Она так и выросла — двумя стволами. Один из них распластался по крыше, как бы оберегая рыхлую соломенную кровлю от ударов, другой ствол взмыл ввысь, в небо, шумел листвою на ветру, будто пытался улететь.

И вот уже в тени под разлапистым деревом играют Одаркины дети, делая отметины в земле щекастыми пятками, и пытаются поймать яркого жука — ягоду. Но теперь уже сама Одарка хватает их за руки:

— Нельзя!

Дети таращат глаза, собираются плакать от обиды. Дети, как птицы, еще ничего не понимают, веры не знают, никаких заклятий не ведают. Одарка виновато гладила по голове дочку и сына и не знала, как им объяснить, что от трудов и горя умерла их бабушка, которая тянула хозяйство и дочь Одарку без отца, без «чоловика», убитого на войне.

И снова год за годом тоскливым дождем сыпалась черешня с дерева и покинуто гнила возле хаты.

Но еще не миновал этот срок, еще восьми лет не прошло, как ударило по земле громами орудий и где-то в смертном громе утонул, загаснул одинокий крик: «Ма-а-амо-о!» И не стало у Одарки сына.

Бессонными ночами, прижимая к себе теплого внука, Одарка слышала, как крупными слезами плакала под окном черешня, и казалось ей — кровяные эти слезы жгли землю.

Много этих слез. Много. Но если прибавить к ним и Одаркины, все равно не хватит оплакивать сына и мужа, убитых на войне, дочь, умершую в больнице от тифа, брата, зарубанного петлюровцами, невестку, племянника и еще, и еще...

На черешне появилась трещина, и стала видна ее потемневшая сердцевина. Дерево кончило рост, кряжисто уперлось в землю, будто боялось упасть и раздавить вросшую по самые окна старую хату, в которой никто и ни разу не взял даже единой ягодки с широких, на диво плодовитых ветвей ее.

И теперь уже никто не возьмет, думала Одарка, потому что срок вяжется к сроку, смерть к смерти. И когда кому минет восемь посмертных лет, она уже не помнила. Все перепуталось в ее памяти. Она чувствовала только одно: жизнь ее — сплошное заклятье.

Одарка была уже совсем старая и немощная, когда гром орудий снова ударил по земле, снова докатился до села и снова родину ее, заплаканную и зацелованную прощальными поцелуями, начали топтать сапогами чужеземцы-фашисты. Осталась старушка вовсе одна, потому что внук ее, Петро, прибежал как-то домой, тиснул на прощанье так, что захрустели кости бабушки, и, прокричав что-то в тугое ухо ее, махнул рукою в ту сторону, откуда вечной тучей приходят войны.

Бабушка целыми днями сидела на завалинке под расколовшейся черешней. У черешни уже высох один ствол, тот, что обнимал и хранил дом. Второй ствол все еще с безнадежной настойчивостью устремлялся в небо. Бабушка Одарка ждала внука и медленно, незаметно впадала в дремучую дремоту. И не слышала она уже ни шороха листьев над головой, ни птичьего перезвона — мир потухал и отдалялся от нее со всей своей суетой. Лишь грохот войны еще слышала она и вздрагивала от этого грохота. И думалось ей: из-под корней этой косолапой черешни, которую она когда-то и зачем-то посадила, идет он, из самого нутра земли, из черного чрева ее.

Однажды бабушку Одарку тронули за плечо. Она нехотя открыла глаза и долго рассматривала человека, стоящего перед нею, закопченного, потного, усатого.

Он о чем-то просил бабушку Одарку, показывая на черешню. Она внимательно смотрела на его беззвучно шевелящиеся губы, и ей казалось, что он повторяет одно и то же: «Петро. Петро. Петро».

Дэ мои диты? Дэ мой Петро? — спросила она, и почудилось ей, что это он и есть, Петро ее, до неузнаваемости изношенный войною, бедами, усталостью. Она обхватила его и стала целовать сухими губами в русую, запыленную голову. Потом показала на черешню: — Сруби ее, сруби! Горе наше сруби!..

Черешню подпилили, навалились на нее плечами красноармейцы, выстрелом ахнул высохший ствол и уставился на бабушку совсем уже почерневшей, выгнившей сердцевиной, словно орудийным дулом.

Артиллеристы расчищали круг перед пушкой, иначе говоря — «сектор», разрубили дерево на кряжи, оттаскивали их за изгородь и сваливали в овраг. На ходу они торопливо срывали ягоды и бросали в рот. Бабушка Одарка хотела отвернуться, хотела промолчать, но кто-то старый, чужой, сломившимся голосом закричал:

— Нельзя-а!

— Что нельзя? — подошел к бабушке тот, кого целовала в голову, кто почудился ей внуком.

— Нельзя исты ягоду! Грех!

Он пожал плечами. Бойцы покосились на бабку, заворчали сердито — это она видела по губам — и еще проворней взялись за работу. Но как только командир ушел из виду, бойцы снова принялись уплетать черешню.

Бабушка Одарка осудительно покачала головой, но говорить больше ничего не говорила. Один из бойцов взял и мимоходом высыпал ей в подол горсть ягод. Бабушка вздрогнула, хотела вытряхнуть черешню из подола, но вспомнила, видно, сколько смертей сейчас кругом, а разве отмолишь их или отвадишь от двора тем, что не будешь есть черешню с родного дерева?

Она осторожно взяла одну ягоду на язык.

— Давно бы так! А то всё нельзя, да нельзя, — сказали бойцы.

Бабушка не разобрала слов. Пытаясь угадать их по губам, она напряглась и не заметила, как проглотила ягоду вместе с косточкой. И тогда с пугливой торопливостью и отчаянностью она сыпанула всю горсть в беззубый рот. Она жамкала, мяла языком черешню, давилась не то ягодами, не то слезами:

— Он, горько! Ой, горько!..

Бойцы принялись ее утешать. Они недоумевали: черешня была так сладка, так сочна.

Бабушка Одарка вырывалась из рук, норовила удариться грудью о землю. Сок черешни кровью выступал на ее сморщенных губах, она кричала и кричала:

— Ой, горько! Ой, горько!

Бойцы понимали, что всякая ягода со слезами несладка, но все-таки не полынь же. Ладно ли уж со старухой?

Пришел сосед бабушки Одарки и рассказал бойцам о волынском поверье насчет черешни, о жизни Одарки, о внуке ее, Петре, которого она никак не может дождаться.

Какое-то время бойцы молчали, а потом заторопились с работой и нацелили пушку в сторону оврага.

Всю ночь содрогалась хата бабушки Одарки от орудийных залпов, а утром сад опустел. Ушли бойцы вперед и орудие с собой увезли.

В селе сделалось тихо, а в хате бабушки Одарки посветлело. Она не сразу поняла отчего. Вышла в сад — догадалась: нет черешни, не застит она больше света.

Бабушка Одарка подбелила из ведерка стену хаты, потемневшую от дождей, катившихся с ветвей дерева, и стала собирать щепу и обломки в печку. Неожиданно бабушкина рука нащупала маленький росточек возле корней срубленного дерева. Она хотела вырвать его, выбросить, но руки не послушались ее. Они сами собой уже ласкали землю вокруг росточка, разминали комочки.

Долго стояла бабушка Одарка на коленях перед росточком и, как заклинание, роняла чуть слышные слова, напоминающие шелест листьев:

— Хай доля твоя будэ щастлывшей! Будэ щастлывшей... Щастлывшей... Щастлы...

@темы: Golden Hits

---

Другие миры...

...На мой взгляд, просто шедевр, лучший мувик из всех, что мне довелось увидеть. Полностью на геймплее, высший пилотаж)) А сюжет какой... Не то что эти многочисленные бессмысленные нарезки)
Эх, красота, который раз уже смотрю-любуюсь))) В моей игровой жизни сейчас происходит что-то подобное, меня угораздило получить роль в очень похожей истории. Может тоже увековечить наши похождения... Где тут у нас пособие по мувимейкеру?.. *ушел учить матчасть*

@музыка: Лед Запилен

@настроение: LineAge has you

@темы: Golden Hits, Линеечное

---

На правах...

Да, чуть не забыл. Я патриот)) Как говорится... Это безумие! Это наша RUSSIA(c)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

...Кажется, я здорово ударился головой? Или меня в очередной раз отоварил мой инстинкт самосохранения, тудыть его и растудыть. Вобщем, приключилась очередная перезагрузка и, как следствие, затянувшаяся апатия. Вот только вчера пришел в себя после анабиоза)) Вот так, несколько месяцев жизни остались за кадром и они не принесли никаких изменений. Посмотрим что дальше...

@темы: Состояние нестояния

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

...И опять болеть(( Много ли нам надо, пивка на улице хлоп, потом в переход, а там неожиданная встреча, ну тут уж как водится, то да се, а помнишь на кутузке, а помнишь на ПК… Разумеется, грех не угоститься за встречу, еще пивка на сквозняке хлоп. Обязательно вспомнить молодость, как же, народ просит. Надо доказать всем, а прежде всего, себе, что все еще могу, что все еще звенит голос. Но за эти, я считаю, лучшие моменты надо платить. Очередным состоянием нестояния. Хотя, после такого и болеть не особенно противно. Можно лежать и умирать в свое удовольствие. Продолжаем расслабляться. С музыкой, разумеется))
dump.ru/files/n/n30036304/

@музыка: Аркана иопт...

@настроение: болезненное

@темы: Golden Hits, Отжим души

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

МобчеГ

Очередная дребедень.
1) Оставляем коммент.
2) Получаем от меня два имени (м и ж)
3) Пишем в своем дневнике про людей с этим именем. какие воспоминания и ассоциации они вызывают.
По воле  Mad Maestro мне выпало Алексей и Юлия. Придется разогнаться.

1)Что у нас с Алексеями. Ну, биологический отец маленького чуда, дочки моей боевой подруги. Когда-то, на драгоценном первом курсе мы были неразлучной бандой, все КВНы, смотры самодеятельности и остальные культурные мероприятия в родном гадюшнике не проходили без нашего участия. Мы были детьми и все было прекрасно, а потом появились дети. Верней, ребенок. Лешеньке это оказалось не по силам. Вобщем, если говорить короче, я презираю людей, бросающих собственных малышей. Все уже поняли, что мы резко прекратили общение?
2)Алексей номер следующий. На том же первом курсе, делать было нечего и я кидал смсски в службу знакомств. Познакомился с дядькой, в этот же день встретились, поняли, что нашли друг друга, напились в зюзю и остались друзьями форева. Сейчас общаемся крайне редко, но если встречаемся раз в год, то можно тушить свет))
3)Еще один товарищ моего голодного детства - когда я был зеленым первокурсником и пахал в анатомичке, к нам частенько заваливался дядя с кафедры пчеловодства, он тогда был уже на пятом и не упускал случая побухать с малышней. У нас сложились непростые отношения, но некоторое время мы провели к обоюдному удовольствию, за бутылочкой пивца в лаборантской. К сожалению, общение наше едва не закончилось мордобоем.
4)А еще один Алексей счастливо проживает в законном браке с просто мировым человеком. Не скажу, что отношения у нас особо близкие, но тем не менее, товарищу этому я весьма симпатизирую, а значит не исключено, что мы когда-нибудь станем друзьями. Просто надо чаще общаться))
Теперь займемся Юлиями.
1)Первая подруга в первом классе)) Девочка из неблагополучной семьи, пошлячка и матершинница. Я пришел в школу наивным чистым дитятей и эта девица открыла мне тайны мироздания. Дружили мы аж до 6 класса, ругались каждый день и навсегда. Потом так же мирились.
2)Не самая приятная дама. Пыталась отвоевать у меня обожаемую лошадку, опускалась до откровенных подлянок, но с поддержкой друзей мне удалось осадить нахалку.
3)Ну и просто мой человек, с которым чего только не прошли-пережили. Тут коротко не напишешь, так что я лучше еще разок напьюсь с этим существом. Ну да, прямо в ближайшее время)) Знакомы мы столько, сколько не живут, сотворили мы столько, сколько не припомнишь и за целый день, а уж сколько выпили вместе, вообще не реально представить. А сколько нам еще предстоит...

@темы: От нечего делать, Отжим души

---

...

...И что бы я там не говорил и что бы я не творил, а ведь правда одна - мы все те же. Хотя, это не всегда заметно под нашей новой маской респектабельных товариСЧей.  Mad Maestro, спасибо за прекрасный вечер, мне очень дороги те времена и я изо всех сил цепляюсь за прошлое и только с тобой понимаю - ничего не ушло, это все иллюзия. Почему же тогда я скучаю? Да, скучаю, но не по ушедшим временам, как я говорю, а по людям, которые никуда не делись...

@музыка: Ричик

@настроение: тепло

@темы: Состояние нестояния, Отжим души

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра